Неточные совпадения
В одном письме мать доказывала необходимость съездить в Финляндию. Климу показалось, что письмо написано в тоне обиды на отца за то, что он болен, и, в то же время, с
полным убеждением, что отец должен был
заболеть опасно. В конце письма одна фраза заставила Клима усмехнуться...
Райский знал и это и не лукавил даже перед собой, а хотел только утомить чем-нибудь невыносимую
боль, то есть не вдруг удаляться от этих мест и не класть сразу непреодолимой дали между ею и собою, чтобы не вдруг оборвался этот нерв, которым он так связан был и с живой,
полной прелести, стройной и нежной фигурой Веры, и с воплотившимся в ней его идеалом, живущим в ее образе вопреки таинственности ее поступков, вопреки его подозрениям в ее страсти к кому-то, вопреки, наконец, его грубым предположениям в ее женской распущенности, в ее отношениях… к Тушину, в котором он более всех подозревал ее героя.
…Прошли недели две. Мужу было все хуже и хуже, в половину десятого он просил гостей удаляться, слабость, худоба и
боль возрастали. Одним вечером, часов в девять, я простился с больным. Р. пошла меня проводить. В гостиной
полный месяц стлал по полу три косые бледно-фиолетовые полосы. Я открыл окно, воздух был чист и свеж, меня так им и обдало.
Но в особенности понравилось мне пение старцев. Заунывное,
полное старческой скорби, оно до
боли волновало сердце…
Оставалось умереть. Все с часу на час ждали роковой минуты, только сама больная продолжала мечтать. Поле, цветы, солнце… и много-много воздуха! Точно живительная влага из
полной чаши, льется ей воздух в грудь, и она чувствует, как под его действием стихают
боли, организм крепнет. Она делает над собой усилие, встает с своего одра, отворяет двери и бежит, бежит…
Сознание было
полное, я все видел,
боли не испытывал никакой.
Я шагал в
полной тишине среди туманных призраков и вдруг почувствовал какую-то странную
боль в левой ноге около щиколотки;
боль эта стала в конце концов настолько сильной, что заставила меня остановиться. Я оглядывался, куда бы присесть, чтоб переобуться, но скамейки нигде не было видно, а нога
болела нестерпимо.
Перед рассветом старик, усталый от душевной
боли, заснул на своей рогожке как убитый. В восьмом часу сын стал умирать; я разбудила отца. Покровский был в
полной памяти и простился со всеми нами. Чудно! Я не могла плакать; но душа моя разрывалась на части.
Петр Николаевич Свентицкий, маленький, коренастенький человечек в черных очках (у него
болели глаза, ему угрожала
полная слепота), встал, по обыкновению, до света и, выпив стакан чаю, надел крытый, отороченный мерлушкой полушубочек и пошел по хозяйству.
Тогда наступают для старой Анны Ивановны скорбные,
полные жгучей
боли дни.
Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на
полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́дине
болит» и «ни есть, ни пить не можу».
Два голоса обнялись и поплыли над водой красивым, сочным, дрожащим от избытка силы звуком. Один жаловался на нестерпимую
боль сердца и, упиваясь ядом жалобы своей, — рыдал скорбно, слезами заливая огонь своих мучений. Другой — низкий и мужественный — могуче тек в воздухе,
полный чувства обиды. Ясно выговаривая слова, он изливался густою струей, и от каждого слова веяло местью.
Она прошлась по комнате, шагая лениво и неслышно, остановилась перед зеркалом и долго, не мигая, смотрела на своё лицо. Пощупала руками
полную белую шею, — у неё вздрогнули плечи, руки грузно опустились, — и снова начала, покачивая бёдрами, ходить по комнате. Что-то запела, не открывая рта, — пение напоминало стон человека, у которого
болят зубы.
Слова его падали, точно крупные капли дождя,
полные печали, лицо сморщилось, как при зубной
боли, и глаза, часто мигая, казалось, готовились плакать.
Насилу разобрали, что он сам хочет идти, и Андрей Иваныч, чувствовавший неподвижность и
полное бессилие его ног, заплакал тихонько, пользуясь скрывающей темнотою. А Колесников, оживая от дождя и
боли, стал выворачиваться и мешать; и с тоскою сказал Саша...
Раиса как бы с трудом перевела глаза на меня; мигнула ими несколько раз, все более и более их расширяя, потом нагнула голову набок, понемногу побагровела вся, губы ее раскрылись… Она медленно,
полной грудью потянула в себя воздух, сморщилась как бы от
боли и, с страшным усилием проговорив: «Да… Дав… жи… жив», — порывисто встала с крыльца и устремилась…
И — оглянулся, услыхав, что слова звучали фальшиво. Спокойное течение реки смывало гнев; тишина, серенькая и тёплая, подсказывала мысли,
полные тупого изумления. Самым изумительным было то, что вот сын, которого он любил, о ком двадцать лет непрерывно и тревожно думал, вдруг, в несколько минут, выскользнул из души, оставив в ней злую
боль. Артамонов был уверен, что ежедневно, неутомимо все двадцать лет он думал только о сыне, жил надеждами на него, любовью к нему, ждал чего-то необыкновенного от Ильи.
В те часы, когда Пётр особенно ясно, с унынием ощущал, что Наталья нежеланна ему, он заставлял себя вспоминать её в жуткий день рождения первого сына. Мучительно тянулся девятнадцатый час её страданий, когда тёща, испуганная, в слезах, привела его в комнату,
полную какой-то особенной духоты. Извиваясь на смятой постели, выкатив искажённые лютой
болью глаза, растрёпанная, потная и непохожая на себя, жена встретила его звериным воем...
Давно закройщик Лехота принес мне
полную кирасирскую форму из толстого армейского сукна, и, гордясь привинченными к форменным сапогам солдатскими шпорами, я с непривычки не раз бороздил ими сапоги, причиняя немалую
боль подвернувшейся под репеек ноге.
Не могу не воздать хвалу тому, кто первый извлек из маковых головок морфий. Истинный благодетель человечества.
Боли прекратились через семь минут после укола. Интересно:
боли шли
полной волной, не давая никаких пауз, так что я положительно задыхался, словно раскаленный лом воткнули в живот и вращали. Минуты через четыре после укола я стал различать волнообразность
боли...
Переломивший ногу
полнее и тверже всякого врача знает, какая именно
боль при переломе.
Мгновение
полной растерянности, недоумения, жуткого одиночества проникло в его душу тупой
болью. Он кинулся в маленький коридор, выбежал на стеклянную, пронизанную солнцем галерею, отворил еще одну дверь и остановился, скованный неожиданностью, задыхаясь, с внезапно упавшим сердцем.
Аян медленно отошел, закрывая лицо. Он двигался тихо; тупая, жесткая
боль росла в нем, наполняя отчаянием. Матрос прошел на корму: спуститься в каюты казалось ему риском — увидеть смерть в
полном разгуле, ряды трупов, брошенных на полу. Он осмотрелся; голубая тишина бухты несколько ободрила его.
Временами ему казалось, что долго, в жару спал он где-то на солнцепеке и проснулся с
болью в груди, потому что сон был прекрасен и нежен, и видения,
полные любовной грусти, прошли мимо его ложа, а он проснулся в знойной тишине полдня, один.
Вдруг за своей спиной Иуда услышал взрыв громких голосов, крики и смех солдат,
полные знакомой, сонно жадной злобы, и хлесткие, короткие удары по живому телу. Обернулся, пронизанный мгновенной
болью всего тела, всех костей, — это били Иисуса.
В произведениях г. Достоевского мы находим одну общую черту, более или менее заметную во всем, что он писал: это
боль о человеке, который признает себя не в силах или наконец даже не вправе быть человеком настоящим,
полным, самостоятельным человеком, самим по себе.
Там люди жили; там,
полная народа, пробегала конка, проходил серый отряд солдат, проезжали блестящие пожарные, открывались и закрывались двери магазинов — здесь больные люди лежали в постелях, едва имея силы поворотить к свету ослабевшую голову; одетые в серые халаты, вяло бродили по гладким полям; здесь они
болели и умирали.
Он проспал около часу, и когда проснулся, то был уже почти в
полном сознании, чувствуя нестерпимую головную
боль, а во рту, на языке, обратившемся в какой-то кусок сукна, сквернейший вкус.
К чему тогда весь летописный труд, архивы, к чему сама история и жажда знаний, когда всего этого позднейший человек не в состоянии будет усвоивать? а что он будет не в состоянии — это верно», — и… — опять головная
боль, досада и беспокойное томление до
полного упадка духа.
Что было дальше — девочка не помнила. Перенесенные волнения, колючие
боли во всем теле и сильная лихорадка сделали свое дело, и она впала в какое-то не то болезненное забытье, не то в тяжелый сон,
полный ужасов и кошмаров…
Бабушка громко всхрапнула. Фифина как будто понимает. В последнем акте надо Верочке пройтись по сцене светлым лучом. Тася не спрашивает самое себя: удастся ей это или нет? Она играет в
полную игру. Все вобрала она в себя, все чувства действующих лиц. Ее сердце и
болит, и радуется, и наполняется надеждой, верой в свою молодость. Если б вот так ей сыграть на настоящей сцене в Малом театре!.. Господи!
Из длинного отекшего лица с редкой бородой, почти совсем седой, глядели два глаза, озлобленные на
боль, подозревающие,
полные горечи и брезгливого чувства ко всем и ко всему.
И пока
боль служит обереганием личности, как это происходит в ребенке,
боль эта не может быть тою ужасающею мукой, какою мы знаем
боль в те времена, когда мы находимся в
полной силе разумного сознания и противимся
боли, признавая ее тем, чего не должно быть.
Она была в
полном восхищении. Начала меня целовать, чуть не удушила! Ужин кончился таким канканчиком, что у меня до сих пор
болят ноги…
«Пить… пить…» — слышалась ее
полная внутренней
боли просьба.
Вдруг со стороны сада раздался неистовый,
полный предсмертной
боли крик, ворвавшийся в полуотворенное окно сторожки. Горбун быстро поднял голову и как-то весь вытянулся.
Феофан, — кто бы ни был ею, должен восприять на себя
полную и всестороннюю заботу о всем доме, по всем частям, и иметь неусыпное попечение о нем, сознавая себя ответным лицом и пред людьми за его добро и худо; ибо в своем лице он представляет его все: за него получает стыд и одобрение,
болит и веселится.
Он пошел пешком обедать к Лебедянцеву, и этот конец, — даже и по-московски не маленький, — не утомлял его. Он бодрым шагом спустился к Пречистенке. Зима принесла с собой
полное освобождение от ревматических
болей, чего он никак не ожидал. Сухой холод выносил он прекрасно.